Психология взаимоотношений. Эмоционально поведенческий субсиндром
ЭМОЦИОНАЛЬНО-ПОВЕДЕНЧЕСКИЙ СУБСИНДРОМ СТРЕССА - Med24info.com
Эмоции — важный компонент стресса у человека. Они особенно заметны при психологических, информационных чрезвычайных воздействиях (стрессорах). Стресс в результате психологических факторов иногда называют эмоциональным. Многие изучают его Однако это все еще мало способствует тому, чтобы проблему эмоций при стрессе можно было бы считать разрешенной. Видимо, с одной стороны, субъективная ощутимость, осознаваемость эмоций, с другой — их ускользающий от сознания характер, своего рода двойственность, делают их объектом, ускользающим и от исследователей. Вместе с тем при изучении эмоций накоплены обширные данные, способствующие решению прикладных проблем, возникающих при организации деятельности людей в экстремальных условиях.
Ниже будут изложены общие закономерности развития эмоционально-поведенческих проявлений стресса при действии кратковременных и длительных экстремальных факторов, а также ряд частных исследований поведения людей при действии таких стрессоров, как падение (проваливание вниз) и громкий звук. Напомню, что в ряде фундаментальных исследований именно эти два фактора были признаны врожденными для человека побудителями одной из «базовых» эмоций — страха [Уотсон Д.Б., 1980,
с. 34-46].
Падение, т. е. невесомость, мы создавали в кабине специально оборудованного авиационного лайнера (ТУ-104А№ 42396), взмывавшего по параболе с высоты 6000 м до 9000, а потом падающего опять до 6000 м Подробное описание исследований в режимах невесомости в разделе 2.2.2 Обращаю внимание читателя:
а) в этой главе и в последующих главах космическая тема нисколько не главная (хотя свойственная ей «экзотика» не потеряна). Нами были использованы уникальные, во многом неповторимые возможности исследования стресса, которые возникали при подготовке самых первых орбитальных полетов и межпланетного космоплавания; б) было большой удачей, что оказавшиеся в нашем распоряжении гравитационные (при «ударах» невесомостью) и гравиинерци- онные (при длительном непрерывном многонедельном вращении в квартире-центрифуге) стрессоры сделали возможным изучение и короткого, и долгого стресса в их «рафинированной» форме, «очищенной» от осознаваемых неприятностей и телесно ощущаемых стрессоров. В наших экспериментах не было ни боли, ни голода или жажды, ни холода или жары; не было психотравм из-за служебных, житейских наслоений «стресса жизни». На испытуемых воздействовали стрессоры, обусловленные только гравитационными и гравиинерционны- ми воздействиями.
В результате этих уникальных исследований были получены данные, легшие в основу «Общей теории стресса». Наиболее яркие ее грани, касающиеся эмоционально-стрессового поведения людей, изложены в этой главе;
в) описание первых (в СССР и в мире) исследований стресса при действии на людей указанных «космических» воздействий имеет еще и научно-историческое значение
Громкий звук издавал автомат Калашникова АК-47 на спец- полигоне, где мы проводили исследования, привлекая солдат- срочников как испытуемых. Подробное описание наших экспериментов с акустическим стрессом и обзор научной литературы, посвященной ему, читатель найдет в разделе 2.5. При подготовке этого материала для монографии «Психология стресса» в конце 70-х гг. XX в. цензура потребовала искажения информации о методах, примененных в наших исследованиях акустического стресса при выстрелах «чужого» оружия. В разделе 2.6 «правда» восстановлена. Гражданам, могущим подвергнуться вооруженному нападению в наше опасное время, этот раздел может быть интересен и полезен.
В этой главе подробно анализируется с позиции современной науки загадочный феномен «бессловесность чувств» (алексити- мия), подчас возникающий после экстремального воздействия. «Алекситимия невесомости» была описана мной в монографии «Психология стресса» в 1983 г., но тогда, обсуждая (в письмах) этот феномен с Петером Сифниосом (он первый описал алексити- мию), мы не смогли постигнуть сущность этого послестрессового явления. Теперь это становится возможным.
Мое внимание привлек загадочный феномен «расщепления» эмоций при стрессе. В этой главе рассмотрены его проявления в стрессовых ситуациях и в, казалось бы, спокойных условиях.
Используя выводы, полученные в наших экспериментах при изучении краткого и долгого стресса в указанных выше экс периментах, я попытался исследовать и анализировать стресс непосредственно во время боев на «чеченских войнах» конца XX и начала XXI в. Оригинальные выводы можно увидеть в разделах 2.1.11 -2.1.14 данной главы.
В завершение главы сопоставляются активность и пассивность в жизни и деятельности людей как сущностные ценности; представлены суждения об этом древних ученых разных регионов мира. 2.1.
www.med24info.com
Эмоционально-поведенческий субсиндром стресса
Все живые организмы в момент опасности реагируют всего двумя двигательными паттернами — усилением и ослаблением всех видов активности. Венец природы человек не исключение и основные поведенческие реакции укладываются в эти два вида. Активизация (стенический вариант) — бегство или ответное нападение, и ослабление активности (асте-
нический вариант) — замирание. Активное реагирование может быть чисто рефлекторным, например: отдергивание руки при ожоге, вздрагивание, прыжок в укрытие, бег; но может быть и более сложным, например, серия целенаправленных, ранее наработанных движений, приемов. Цель активной реакции — быстрый выход из опасной ситуации или предотвращение развития стрессовой ситуации. При чрезмерной активизации человек может быть буквально захвачен соответствующими эмоциями и терять ориентировку в ситуации, вплоть до выраженного сужения сознания.
По результатам активной реакции на опасность можно выделить два вида: адекватная и не адекватная.
Л.А.Китаев-Смык описывает две фазы эмоционально-двигательного реагирования. Первая фаза— «реализация фило- или онтогенетически сформированной программы адаптационных, защитных реакций, действий в ответ на экстремальное воздействие. Эта фаза «программного реагирования».
Эмоции первой фазы — испуг, гнев, решимость и т.д. Одной из ведущих закономерностей является избыточная мобилизация энергетических и «организационных» ресурсов для осуществления действия.
Вторая фаза— это фаза «ситуационного» реагирования. Характер защитных действий и эмоций зависит от субъективно воспринимаемой эффективности действий, осуществленных человеком на протяжении первой фазы, от того каким представляется субъекту изменение стрессовой ситуации. Эмоции второй фазы — чувства удовлетворения, радости, эйфории (позитивные) или смущение, досада, гнев и т.п. (негативные). Торжество победы над стрессором более благоприятны для преодоления изменений гомеостаза». И далее продолжает: «При чрезмерности переживаний второй фазы эйфорию могут сменять негативные эмоциональные переживания (чувство печали, душевной опустошенности и т.д.). Возникновение отрицательных эмоций на фоне снижения активности поведения недостаточно изучено».
В.А.Файвишевский пишет об этом так: «Распространенное объяснение описанных состояний «истощением» нервной системы в результате ее «перегрузки» мало что объяс-
няет... Мы полагаем, что такое состояние возникает вследствие усиления импульсации нейронов систем отрицательной мотивации, оказавшихся при изменившихся (к лучшему) условиях в состоянии относительного сенсорного голодания». И там же: «возникает дефицит неприятных переживаний, в результате которого система отрицательной мотивации лишенная адекватной стимуляции, способна спонтанно продуцировать эмоционально-негативные переживания, причина которых для субъекта остается неосознанной».
Для лиц второй группы в ситуации психической травмы характерно снижение эмоционально-двигательной активности, основная цель — пережидание опасности. При длительной ситуации психической травмы, пассивное реагирование возникает практически у всех людей, в том числе и у людей с активной формой реагирования. Но вторично возникающая пассивная реакция может охватывать одни физиологические и психологические процессы не затрагивая другие. Например, мышечная слабость может быть преодолена сознательным волевым усилием. Ирония, юмор в отношении психотравматической ситуации реально уменьшают интенсивность стрессора.
Активность, пассивность поведения при стрессе определяется сочетанием внутренних индивидуальных и внешних факторов. Внешние факторы — это характеристика стрессора:
1) субъективная оценка опасности для целостности человека;
2) степень значимости стрессора для человека;
3) степень неожиданности.
4) близость точки приложения действия стрессора к крайней точке шкалы «приятно-неприятно»;
5) продолжительность действия стрессора;
6) высокая личностная тревожность.
Внутренние факторы, кроме врожденных особенностей нервной системы и приобретенных психологических особенностей, это и наличие опыта и тренированность. Важную роль в развитии стрессовой реакции, в ее интенсивности и продолжительности играет понимание человеком возможность своего влияние на ситуацию, может ли он управлять стрессорным фактором. Можно сделать вывод, что для чело-
2?>
века активной формы реагирования на стресс, ситуация вынужденной пассивности имеет последствия более тяжелые. Например, для солдата с преимущественно адреналовой системой реагирования, находиться под артиллерийско-мино-метном обстрелом, тем более попадание в ситуацию плена, более психотравматично, потому что отсутствует возможность активных физических действий.
infopedia.su
Субсиндромы стресса | Антидепресняк
Очень многое изменяется в людях при стрессе. Особенно заметно это при длительных экстремальных воздействиях. К ним приспосабливаются, от них защищаются, мобилизуя физические и психические ресурсы адаптации, активизируя интеллект и эмоциональное поведение.
Для анализа разнообразия стресса и предохранения людей от его неблагоприятных проявлений нужны не только разные методы, но и различные методологические подходы. Из-за этого еще в 60-х гг. XX в. мною «вычленялись» из многообразной картины длительного стресса его «субсиндромы». Эта дифференциация требовала использования для их изучения разных дисциплинарных подходов, т. е. одновременно применялись исследовательские методы психологии, физиологии, социологии, инженерной психо-логииидр. [Китаев-Смык Л. А., 1978а, б, 1979, 1983 идр.].
Психологические, психофизиологические, психосоциальные исследования стресса у людей при экстремальных воздействиях (стрессорах) разного характера и разной продолжительности позволили нам выделить ряд форм адаптационной активности (каждая из которых характеризовалась большим числом симптомов, принадлежащих к какому-либо одному классу проявлений жизнедеятельности человека), т. е. форм «общего адаптационного синдрома», которые можно рассматривать как «субсиндромы стресса» [Китаев-Смык Л. А., 1978, 1979, 1983].
Уже при кратковременных и в ходе многосуточных экспериментов в экстремальных условиях жизни, исследуя тяжелейший стресс (т. е. «дистресс» по терминологии Г. Селье), я обнаружил, что первоначально становились заметными (манифестированными) адаптивно-защитные изменения эмоций и поведения испытуемых. Эти изменения были названы «эмоционально-поведенческим субсиндромом стресса». Их описанию была посвящена вторая глава монографии «Психология стресса» [Китаев-Смык Л. А., 1983].
Вспомним, что в случае возникновения ситуаций, неблагоприятных, неприятных для человека, его организм, его психика должны срочно защищаться, противостоять стрессору. Биологическая, психологическая (а в сообществах и психосоциальная) защита — это срочная («будто по пожарной тревоге», как писал Г. Селье) мобилизация тех адаптационных резервов человека (биологических, психологических, поведенческих), которые «всегда наготове».
Это могут быть у одних людей злобная агрессия, у других — бегство в страхе. Хотя эмоциональное сопровождение этих форм защитного поведения различно, но обе стрессовые формы предназначены для активного удаления стрессора. У первых
«удаление» означает уничтожение стрессора. Вторые буквально удаляются от него. У третьих, напротив, при стрессе сразу может возникать замирание или даже обмирание от страха, либо только осторожно-боязливое затаивание. Это стрессовое пассивное защитное поведение для пережидания опасности. Примерно так, согласно Г. Селье, ведут себя на пожаре «пожарники» (первые) и «погорельцы» (вторые и третьи).
Физиологические системы (вегетатика), конечно же, обслуживают и движения, и замирания при стрессе. Еще Юлий Цезарь обращал внимание при «профотборе» своих воинов на то, краснеют ли они или бледнеют перед опасностью (об этом подробнее в гл. 3).
Есть и четвертые, которые стрессово-радостно (или стрессово-творчески) «осваивают» создающие стресс обстоятельства. Говоря метафорически, они «поедают» либо добычу, либо врага. Так эти субъекты избавляются будто бы от стресса голода или даже и от стрессора — врага. Еще возможно стрессово-творческое созидание радующих разнообразий жизни, уничтожающих стресс монотонной обыденности. При такой форме стресса люди конструктивно прекращают свой неблагоприятный стресс (дистресс). Возможен и стресс любви.
Как сказано выше, это, по Г. Селье, первая стадия стресса, «аларм-стадия» (не «с тревожностью», а «по тревоге»). Она возникает при критической ситуации и становится преодолением кризиса и перестройкой психики и физиологических систем человека во время перехода от спокойной жизни к существованию в экстремальной ситуации [Китаев-Смык Л. А., Галле P. P., Гаври-лова Л. Н. и др., 1972; Китаев-Смык Л. А., Галле P. P., Клочков A. M. и др., 1969; Китаев-Смык Л. А., 1983].
В это время вегетативные, т. е. физиологические, неуправляемые сознанием процессы в организмах людей, переживающих стресс, «обслуживают» эмоционально-двигательные стрессовые реакции. Интеллектуальная деятельность и общение протекают в значительной мере под властью эмоций. Иными словами, в самом начале длительного стресса (так же как и при кратковременном стрессе) доминируют эмоционально-поведенческие адаптивные реакции. Этот период стресса в наших экспериментах продолжался от нескольких минут до полутора-двух часов. Он был идентичен первой стадии стресса, по Г. Селье, с мобилизацией как «по пожарной тревоге» всех поверхностных адаптационных ресурсов.
Обращаю внимание читателя на то, что в длительных, многосуточных экспериментах нам удавалось поддерживать экстремальные воздействия на пределе их переносимости испытуемыми. Все их адаптивно-защитные реакции на стрессор оказывались
«безуспешными», потому «дискредитировались» и из-за этого «отменялись», из-за этого нарастала пассивность поведения, вялость эмоций, замедленность движений рано или поздно у всех испытуемых. Такие преобразования протекали не по их воле и поначалу почти не отражались в их сознании.
Действие предельно-переносимого стрессора продолжалось и требовало защиты организмов испытуемых. На место эмоционально-поведенческой «защиты» приходила адаптационно-защитная активизация многочисленных вегетативных систем, процессов. Они как бы предназначались для предотвращения непонятно-неустранимого, неясно чем угрожающего стрессора. Напомним, этим стрессором были гравиинерционные воздействия, применявшиеся в наших экспериментах. Эта форма-фаза стресса была названа «вегетативным субсиндромом стресса». Он подробно описан в третьей главе монографии «Психология стресса», опубликованной в 1983 г. [Китаев-Смык Л. А., 1983].
Продолжавшиеся на протяжении нескольких суток стрессовая перестройка в организмах испытуемых и полезные изменения их поведения совершенствовали адаптированность испытуемых к стрессогенной среде. Интенсивность вегетативного субсиндрома угасала, так и не достигнув удаления стрессора в наших многонедельных экспериментах. На смену ей приходили стрессовые изменения интеллектуальной активности и общения испытуемых — «когнитивный и социально-психологический субсиндромы стресса». Становились заметны активизация или, напротив, нарастание пассивности при выполнении рабочих заданий и в общении. Им посвящены четвертая и пятая главы указанной монографии.
Отмечу, что стрессор в наших экспериментах хотя и был предельно переносимым, но все же — «переносимым» всеми испытуемыми. Благодаря этому проявления стресса становились всего лишь крайне неприятными, на пределе терпения испытуемых. Их энтузиазм как участников уникальных (первых в мире) испытаний и финансирование за участие в этих испытаниях поддерживали личную, субъективную «верхнюю планку» терпения испытуемых.
Чем отличалось адаптивное состояние, при котором проявлялись вегетативные, когнитивные и социально-психологические субсиндромы стресса от «стадии резистентности» Г. Селье? Ведь в наших экспериментах и его исследованиях адаптирование испытуемых к долгим экстремальным влияниям осуществлялось за счет мобилизации глубинных адаптационных ресурсов.
Субсиндромы стали заметны от того, что у нас предельно-возможная интенсивность мобилизации этих ресурсов создавала весьма неприятное, болезненно-дискомфортное состояние испытуемых, хотя и позволяла им терпеть свой стресс. У Г. Селье может быть и не очень мощная мобилизация глубинных адаптационных ресурсов была все же достаточной для вполне терпимого существования в стрессовом состоянии.
В наших экспериментах предельно-переносимые, тягостно-болезненные ощущения были как постоянное напоминание необходимости прекратить опасное действие стрессора. Эта болезненность играла роль сигнального фонаря, требующего защититься от стрессора. В экспериментах Г. Селье такой «сигнальный фонарь» был не нужен, т. к. организм подопытных животных был вынужден терпеть стресс, пока не наступала «стадия истощения». И только при ней, как предвидел Г. Селье, ввиду ее губительности могли начинаться отчетливо неприятные переживания.
При длительном течении стресса его субсиндромы могут чередоваться, повторяться или сочетаться друг с другом при поочередном доминировании отдельных синдромов. Однако в условиях, когда на человека длительно действуют предельно-переносимые стресс-факторы, эти субсиндромы следуют один за другим в определенном порядке, т. е. становятся фазами развития стресса. Дифференциация этих субсиндромов была возможна благодаря тому, что в ходе развития стресса при указанных условиях в наших экспериментах поочередно становились манифестированными (преимущественно выраженными и заметными как для исследователей, так и для испытуемых) разные формы адаптационной активности.
Итак, мной были выделены четыре субсиндрома стресса. Сначала в предельно-переносимых экстремальных условиях проявлялся эмоционально-поведенческий субсиндром. Его сменял вегетативный субсиндром (субсиндром превентивно-защитной вегетативной активности). По мере угасания этих двух субсиндромов, а их можно рассматривать как проявления этапов адаптационной активизации относительно низкой (в иерархическом плане) «функциональной системности» организма, становились манифестированными когнитивный субсиндром (субсиндром изменения мыслительной активности при стрессе) и социально-психологический субсиндром (субсиндром изменения общения при стрессе). Очередность манифестирования последних двух субсиндромов стресса обусловливалась индивидуально-личностными особенностями людей, проявляющимися в экстремальных условиях.
Следует сказать об условности такого подразделения субсиндромов стресса. Оно может быть иным. Мной были избраны преимущественно психологические основания для анализа проявлений стресса, возникающих при относительно постоянном (предельно-терпимом) уровне субъективной экстремальности стрессора. Иные особенности стрессора либо иные основания анализа развития стресса приведут к другому структурированию феноменов его развития.
Однако каков будет стресс, если экстремальные вредоносные факторы будут нетерпимы, если они за пределами переносимости и наносят нарастающий вред людям (их психике, их организму или их сообществам)? Тогда начнутся кризисные, губительные преобразования, которые тоже можно рассматривать как динамику стресса, ранжируя его кризисность.
deprimo.ru
Субсиндромы стресса | Психология взаимоотношений
Очень многое изменяется в людях при стрессе. Особенно заметно это при длительных экстремальных воздействиях. К ним приспосабливаются, от них защищаются, мобилизуя физические и психические ресурсы адаптации, активизируя интеллект и эмоциональное поведение.
Для анализа разнообразия стресса и предохранения людей от его неблагоприятных проявлений нужны не только разные методы, но и различные методологические подходы. Из-за этого еще в 60-х гг. XX в. мною «вычленялись» из многообразной картины длительного стресса его «субсиндромы». Эта дифференциация требовала использования для их изучения разных дисциплинарных подходов, т. е. одновременно применялись исследовательские методы психологии, физиологии, социологии, инженерной психо-логииидр. [Китаев-Смык Л. А., 1978а, б, 1979, 1983 идр.].
Психологические, психофизиологические, психосоциальные исследования стресса у людей при экстремальных воздействиях (стрессорах) разного характера и разной продолжительности позволили нам выделить ряд форм адаптационной активности (каждая из которых характеризовалась большим числом симптомов, принадлежащих к какому-либо одному классу проявлений жизнедеятельности человека), т. е. форм «общего адаптационного синдрома», которые можно рассматривать как «субсиндромы стресса» [Китаев-Смык Л. А., 1978, 1979, 1983].
Уже при кратковременных и в ходе многосуточных экспериментов в экстремальных условиях жизни, исследуя тяжелейший стресс (т. е. «дистресс» по терминологии Г. Селье), я обнаружил, что первоначально становились заметными (манифестированными) адаптивно-защитные изменения эмоций и поведения испытуемых. Эти изменения были названы «эмоционально-поведенческим субсиндромом стресса». Их описанию была посвящена вторая глава монографии «Психология стресса» [Китаев-Смык Л. А., 1983].
Вспомним, что в случае возникновения ситуаций, неблагоприятных, неприятных для человека, его организм, его психика должны срочно защищаться, противостоять стрессору. Биологическая, психологическая (а в сообществах и психосоциальная) защита — это срочная («будто по пожарной тревоге», как писал Г. Селье) мобилизация тех адаптационных резервов человека (биологических, психологических, поведенческих), которые «всегда наготове».
Это могут быть у одних людей злобная агрессия, у других — бегство в страхе. Хотя эмоциональное сопровождение этих форм защитного поведения различно, но обе стрессовые формы предназначены для активного удаления стрессора. У первых
«удаление» означает уничтожение стрессора. Вторые буквально удаляются от него. У третьих, напротив, при стрессе сразу может возникать замирание или даже обмирание от страха, либо только осторожно-боязливое затаивание. Это стрессовое пассивное защитное поведение для пережидания опасности. Примерно так, согласно Г. Селье, ведут себя на пожаре «пожарники» (первые) и «погорельцы» (вторые и третьи).
Физиологические системы (вегетатика), конечно же, обслуживают и движения, и замирания при стрессе. Еще Юлий Цезарь обращал внимание при «профотборе» своих воинов на то, краснеют ли они или бледнеют перед опасностью (об этом подробнее в гл. 3).
Есть и четвертые, которые стрессово-радостно (или стрессово-творчески) «осваивают» создающие стресс обстоятельства. Говоря метафорически, они «поедают» либо добычу, либо врага. Так эти субъекты избавляются будто бы от стресса голода или даже и от стрессора — врага. Еще возможно стрессово-творческое созидание радующих разнообразий жизни, уничтожающих стресс монотонной обыденности. При такой форме стресса люди конструктивно прекращают свой неблагоприятный стресс (дистресс). Возможен и стресс любви.
Как сказано выше, это, по Г. Селье, первая стадия стресса, «аларм-стадия» (не «с тревожностью», а «по тревоге»). Она возникает при критической ситуации и становится преодолением кризиса и перестройкой психики и физиологических систем человека во время перехода от спокойной жизни к существованию в экстремальной ситуации [Китаев-Смык Л. А., Галле P. P., Гаври-лова Л. Н. и др., 1972; Китаев-Смык Л. А., Галле P. P., Клочков A. M. и др., 1969; Китаев-Смык Л. А., 1983].
В это время вегетативные, т. е. физиологические, неуправляемые сознанием процессы в организмах людей, переживающих стресс, «обслуживают» эмоционально-двигательные стрессовые реакции. Интеллектуальная деятельность и общение протекают в значительной мере под властью эмоций. Иными словами, в самом начале длительного стресса (так же как и при кратковременном стрессе) доминируют эмоционально-поведенческие адаптивные реакции. Этот период стресса в наших экспериментах продолжался от нескольких минут до полутора-двух часов. Он был идентичен первой стадии стресса, по Г. Селье, с мобилизацией как «по пожарной тревоге» всех поверхностных адаптационных ресурсов.
Обращаю внимание читателя на то, что в длительных, многосуточных экспериментах нам удавалось поддерживать экстремальные воздействия на пределе их переносимости испытуемыми. Все их адаптивно-защитные реакции на стрессор оказывались
«безуспешными», потому «дискредитировались» и из-за этого «отменялись», из-за этого нарастала пассивность поведения, вялость эмоций, замедленность движений рано или поздно у всех испытуемых. Такие преобразования протекали не по их воле и поначалу почти не отражались в их сознании.
Действие предельно-переносимого стрессора продолжалось и требовало защиты организмов испытуемых. На место эмоционально-поведенческой «защиты» приходила адаптационно-защитная активизация многочисленных вегетативных систем, процессов. Они как бы предназначались для предотвращения непонятно-неустранимого, неясно чем угрожающего стрессора. Напомним, этим стрессором были гравиинерционные воздействия, применявшиеся в наших экспериментах. Эта форма-фаза стресса была названа «вегетативным субсиндромом стресса». Он подробно описан в третьей главе монографии «Психология стресса», опубликованной в 1983 г. [Китаев-Смык Л. А., 1983].
Продолжавшиеся на протяжении нескольких суток стрессовая перестройка в организмах испытуемых и полезные изменения их поведения совершенствовали адаптированность испытуемых к стрессогенной среде. Интенсивность вегетативного субсиндрома угасала, так и не достигнув удаления стрессора в наших многонедельных экспериментах. На смену ей приходили стрессовые изменения интеллектуальной активности и общения испытуемых — «когнитивный и социально-психологический субсиндромы стресса». Становились заметны активизация или, напротив, нарастание пассивности при выполнении рабочих заданий и в общении. Им посвящены четвертая и пятая главы указанной монографии.
Отмечу, что стрессор в наших экспериментах хотя и был предельно переносимым, но все же — «переносимым» всеми испытуемыми. Благодаря этому проявления стресса становились всего лишь крайне неприятными, на пределе терпения испытуемых. Их энтузиазм как участников уникальных (первых в мире) испытаний и финансирование за участие в этих испытаниях поддерживали личную, субъективную «верхнюю планку» терпения испытуемых.
Чем отличалось адаптивное состояние, при котором проявлялись вегетативные, когнитивные и социально-психологические субсиндромы стресса от «стадии резистентности» Г. Селье? Ведь в наших экспериментах и его исследованиях адаптирование испытуемых к долгим экстремальным влияниям осуществлялось за счет мобилизации глубинных адаптационных ресурсов.
Субсиндромы стали заметны от того, что у нас предельно-возможная интенсивность мобилизации этих ресурсов создавала весьма неприятное, болезненно-дискомфортное состояние испытуемых, хотя и позволяла им терпеть свой стресс. У Г. Селье может быть и не очень мощная мобилизация глубинных адаптационных ресурсов была все же достаточной для вполне терпимого существования в стрессовом состоянии.
В наших экспериментах предельно-переносимые, тягостно-болезненные ощущения были как постоянное напоминание необходимости прекратить опасное действие стрессора. Эта болезненность играла роль сигнального фонаря, требующего защититься от стрессора. В экспериментах Г. Селье такой «сигнальный фонарь» был не нужен, т. к. организм подопытных животных был вынужден терпеть стресс, пока не наступала «стадия истощения». И только при ней, как предвидел Г. Селье, ввиду ее губительности могли начинаться отчетливо неприятные переживания.
При длительном течении стресса его субсиндромы могут чередоваться, повторяться или сочетаться друг с другом при поочередном доминировании отдельных синдромов. Однако в условиях, когда на человека длительно действуют предельно-переносимые стресс-факторы, эти субсиндромы следуют один за другим в определенном порядке, т. е. становятся фазами развития стресса. Дифференциация этих субсиндромов была возможна благодаря тому, что в ходе развития стресса при указанных условиях в наших экспериментах поочередно становились манифестированными (преимущественно выраженными и заметными как для исследователей, так и для испытуемых) разные формы адаптационной активности.
Итак, мной были выделены четыре субсиндрома стресса. Сначала в предельно-переносимых экстремальных условиях проявлялся эмоционально-поведенческий субсиндром. Его сменял вегетативный субсиндром (субсиндром превентивно-защитной вегетативной активности). По мере угасания этих двух субсиндромов, а их можно рассматривать как проявления этапов адаптационной активизации относительно низкой (в иерархическом плане) «функциональной системности» организма, становились манифестированными когнитивный субсиндром (субсиндром изменения мыслительной активности при стрессе) и социально-психологический субсиндром (субсиндром изменения общения при стрессе). Очередность манифестирования последних двух субсиндромов стресса обусловливалась индивидуально-личностными особенностями людей, проявляющимися в экстремальных условиях.
Следует сказать об условности такого подразделения субсиндромов стресса. Оно может быть иным. Мной были избраны преимущественно психологические основания для анализа проявлений стресса, возникающих при относительно постоянном (предельно-терпимом) уровне субъективной экстремальности стрессора. Иные особенности стрессора либо иные основания анализа развития стресса приведут к другому структурированию феноменов его развития.
Однако каков будет стресс, если экстремальные вредоносные факторы будут нетерпимы, если они за пределами переносимости и наносят нарастающий вред людям (их психике, их организму или их сообществам)? Тогда начнутся кризисные, губительные преобразования, которые тоже можно рассматривать как динамику стресса, ранжируя его кризисность.
Posted in ПСИХОЛОГИЯ СТРЕССА
pciholog.com
1.2.2. Субсиндромы стресса | 1.2. Развитие концепции стресса | 1. Методология изучения стресса | Читать онлайн, без регистрации
1.2.2. Субсиндромы стресса
Очень многое изменяется в людях при стрессе. Особенно заметно это при длительных экстремальных воздействиях. К ним приспосабливаются, от них защищаются, мобилизуя физические и психические ресурсы адаптации, активизируя интеллект и эмоциональное поведение.
Для анализа разнообразия стресса и предохранения людей от его неблагоприятных проявлений нужны не только разные методы, но и различные методологические подходы. Из-за этого еще в 60-х гг. XX в. мною «вычленялись» из многообразной картины длительного стресса его «субсиндромы». Эта дифференциация требовала использования для их изучения разных дисциплинарных подходов, то есть одновременно применялись исследовательские методы психологии, физиологии, социологии, инженерной психологии и др. (Китаев-Смык, 1978 а, б, 1979, 1983 и др.).
Психологические, психофизиологические, психосоциальные исследования стресса у людей при экстремальных воздействиях (стрессорах) разного характера и разной продолжительности позволили нам выделить ряд форм адаптационной активности (каждая из которых характеризовалась большим числом симптомов, принадлежащих к какому-либо одному классу проявлений жизнедеятельности человека), то есть форм «общего адаптационного синдрома», которые можно рассматривать как «субсиндромы стресса» (Китаев-Смык, 1978 а, б, 1979, 1983).
Уже при кратковременных и в ходе многосуточных экспериментов в экстремальных условиях жизни, исследуя тяжелейший стресс (то есть «дистресс» по терминологии Г. Селье), я обнаружил, что первоначально становились заметными (манифестированными) адаптивно-защитные изменения эмоций и поведения испытуемых. Эти изменения были названы «эмоционально-поведенческим субсиндромом стресса». Их описанию была посвящена вторая глава монографии «Психология стресса» (Китаев-Смык, 1983).
Вспомним, что в случае возникновения ситуаций, неблагоприятных, неприятных для человека, его организм, его психика должны срочно защищаться, противостоять стрессору. Биологическая, психологическая (а в сообществах и психосоциальная) защита – это срочная («будто по пожарной тревоге», писал Г. Селье) мобилизация тех адаптационных резервов человека (биологических, психологических, поведенческих), которые «всегда наготове».
У одних людей это может быть злобная агрессия, у других – бегство в страхе. Хотя эмоциональное сопровождение этих форм защитного поведения различно, обе стрессовые формы предназначены для активного удаления стрессора. У первых «удаление» означает уничтожение стрессора. Вторые буквально удаляются от него. У третьих, напротив, при стрессе сразу может возникать замирание или даже обмирание от страха, либо только осторожно-боязливое затаивание. Это стрессовое пассивное защитное поведение для пережидания опасности. Этим типам реагирования, согласно Г. Селье, примерно соответствует поведение на пожаре «пожарников» (первые) и «погорельцев» (вторые и третьи).
Физиологические системы (вегетатика), конечно, обслуживают и движения, и замирания при стрессе. Еще Юлий Цезарь обращал внимание при «профотборе» своих воинов на то, краснеют ли они или бледнеют перед опасностью (об этом подробнее в главе 3).
Есть и четвертые, которые стрессово-радостно (или стрессово-творчески) «осваивают» создающие стресс обстоятельства. Говоря метафорически, они «поедают» либо добычу, либо врага. Так эти субъекты будто бы избавляются от стресса голода или даже и от стрессора – врага. Еще возможно стрессово-творческое созидание радующих разнообразий жизни, уничтожающих стресс монотонной обыденности. При такой форме стресса люди конструктивно прекращают свой неблагоприятный стресс (дистресс). Возможен и стресс любви.
Как сказано выше, это, по Гансу Селье, первая стадия стресса, «аларм-стадия» (не «с тревожностью», а «по тревоге»). Она возникает при критической ситуации и становится преодолением кризиса и перестройкой психики и физиологических систем человека во время перехода от спокойной жизни к существованию в экстремальной ситуации (Китаев-Смык, 1983; Китаев-Смык, Галле, Гаврилова и др., 1972; Китаев-Смык, Галле, Клочков и др., 1969).
В это время вегетативные, то есть физиологические, не управляемые сознанием процессы в организмах людей, переживающих стресс, «обслуживают» эмоционально-двигательные стрессовые реакции. Интеллектуальная деятельность и общение протекают в значительной мере под властью эмоций. Иными словами, в самом начале длительного стресса (так же как и при кратковременном стрессе) доминируют эмоционально-поведенческие адаптивные реакции. Этот период стресса в наших экспериментах продолжался от нескольких минут до полутора-двух часов. Он был идентичен первой стадии стресса по Г. Селье – с мобилизацией как «по пожарной тревоге» всех поверхностных адаптационных ресурсов.
Обращаю внимание читателя на то, что в длительных, многосуточных экспериментах нам удавалось поддерживать экстремальные воздействия на пределе их переносимости испытуемыми. Все их адаптивно-защитные реакции на стрессор оказывались «безуспешными», потому «дискредитировались» и «отменялись», из-за чего нарастали пассивность поведения, вялость эмоций, замедленность движений рано или поздно у всех испытуемых. Такие преобразования протекали не по их воле и, поначалу, почти не отражались в их сознании.
Действие предельно переносимого стрессора продолжалось и требовало защиты организмов испытуемых. На место эмоционально-поведенческой «защиты» приходила адаптационно-защитная активизация многочисленных вегетативных систем, процессов. Они как бы предназначались для предотвращения непонятно-неустранимого, неясно чем угрожающего стрессора. Напомним, этим стрессором были гравиинерционные воздействия, применявшиеся в наших экспериментах. Эта форма-фаза стресса была названа «вегетативным субсиндромом стресса». Он подробно описан в третьей главе монографии «Психология стресса», опубликованной в 1983 г. (Китаев-Смык, 1983).
Продолжавшаяся на протяжении нескольких суток стрессовая перестройка в организмах испытуемых и полезные изменения их поведения совершенствовали адаптированность испытуемых к стрессогенной среде. Интенсивность вегетативного субсиндрома угасала, так и не достигнув удаления стрессора в наших многонедельных экспериментах. На смену ей приходили стрессовые изменения интеллектуальной активности и общения испытуемых – «когнитивный и социально-психологический субсиндромы стресса». Становились заметны активизация или, напротив, нарастание пассивности при выполнении рабочих заданий и в общении. Им посвящены четвертая и пятая главы указанной монографии.
Отмечу, что стрессор в наших экспериментах хотя и был предельно переносимым, но все же – «переносимым» всеми испытуемыми. Благодаря этому проявления стресса становились всего лишь крайне неприятными, на пределе терпения испытуемых. Их энтузиазм как участников уникальных (первых в мире) испытаний и финансирование за участие в этих испытаниях поддерживали личную, субъективную «верхнюю планку» терпения испытуемых.
Чем отличалось адаптивное состояние, при котором проявлялись вегетативные, когнитивные и социально-психологические субсиндромы стресса, от «стадии резистентности» Г. Селье? Ведь в наших экспериментах и его исследованиях адаптирование испытуемых к долгим экстремальным влияниям осуществлялось за счет мобилизации глубинных адаптационных ресурсов.
Субсиндромы стали заметны от того, что у нас предельно возможная интенсивность мобилизации этих ресурсов создавала весьма неприятное, болезненно-дискомфортное состояние испытуемых, хотя и позволяла им терпеть свой стресс. У Ганса Селье, может быть, и не очень мощная мобилизация глубинных адаптационных ресурсов была все же достаточной для вполне терпимого существования в стрессовом состоянии.
В наших экспериментах предельно переносимые, тягостноболезненные ощущения являлись постоянным напоминанием необходимости прекратить опасное действие стрессора. Эта болезненность играла роль сигнального фонаря, требующего защититься от стрессора. В экспериментах Г. Селье такой сигнальный фонарь был не нужен, так как организм подопытных животных был вынужден терпеть стресс, пока не наступала «стадия истощения». И только при ней, как предвидел Г. Селье, ввиду ее губительности могли начинаться отчетливо неприятные переживания.
При длительном течении стресса его субсиндромы могут чередоваться, повторяться или сочетаться друг с другом при поочередном доминировании отдельных синдромов. Однако в условиях, когда на человека длительно действуют предельно переносимые стресс-факторы, эти субсиндромы следуют один за другим в определенном порядке, то есть становятся фазами развития стресса. Дифференциация этих субсиндромов была возможна благодаря тому, что в ходе развития стресса при указанных условиях в наших экспериментах поочередно становились манифестированными (преимущественно выраженными и заметными как для исследователей, так и для испытуемых) разные формы адаптационной активности.
Итак, мной были выделены четыре субсиндрома стресса. Сначала в предельно переносимых экстремальных условиях проявлялся эмоционально-поведенческий субсиндром. Его сменял вегетативный субсиндром (субсиндром превентивно-защитной вегетативной активности). По мере угасания этих двух субсиндромов, а их можно рассматривать как проявления этапов адаптационной активизации относительно низкой (в иерархическом плане) «функциональной системности» организма, становились манифестированными когнитивный субсиндром (субсиндром изменения мыслительной активности при стрессе) и социально-психологический субсиндром (субсиндром изменения общения при стрессе). Очередность манифестирования последних двух субсиндромов стресса обусловливалась индивидуально-личностными особенностями людей, проявляющимися в экстремальных условиях.
Следует сказать об условности такого подразделения субсиндромов стресса. Оно может быть иным. Мной были избраны преимущественно психологические основания для анализа проявлений стресса, возникающих при относительно постоянном (предельно терпимом) уровне субъективной экстремальности стрессора. Иные особенности стрессора либо иные основания анализа развития стресса приведут к другому структурированию феноменов его развития.
Однако каков будет стресс, если экстремальные вредоносные факторы будут нетерпимы, если они за пределами переносимости и наносят нарастающий вред людям (их психике, их организму или их сообществам)? Тогда начнутся кризисные, губительные преобразования, которые тоже можно рассматривать как динамику стресса, ранжируя его кризисность.
velib.com
2. Эмоционально-поведенческий субсиндром стресса | Читать онлайн, без регистрации
2. Эмоционально-поведенческий субсиндром стресса
Эмоции – важный компонент стресса у человека. Они особенно заметны при психологических, информационных чрезвычайных воздействиях (стрессорах). Стресс в результате психологических факторов иногда называют эмоциональным. Многие изучают его. Однако это все еще мало способствует тому, чтобы проблему эмоций при стрессе можно было считать разрешенной. Видимо, с одной стороны, субъективная ощутимость, осознаваемость эмоций, с другой – их неподвластный сознанию характер, своего рода двойственность, делают их объектом, ускользающим и от исследователей. Вместе с тем при изучении эмоций накоплены обширные данные, способствующие решению прикладных проблем, возникающих при организации деятельности людей в экстремальных условиях.
Ниже будут изложены общие закономерности развития эмоционально-поведенческих проявлений стресса при действии кратковременных и длительных экстремальных факторов, а также ряд частных исследований поведения людей при действии таких стрессоров, как падение (проваливание вниз) и громкий звук. Напомню, что в ряде фундаментальных исследований именно эти два фактора были признаны врожденными для человека побудителями одной из «базовых» эмоций – страха (Уотсон, 1980).
Падение, то есть невесомость, мы создавали в кабине специально оборудованного авиационного лайнера (ТУ-104А № 42396), взмывавшего по параболе с высоты 6000 метров до 9000, а потом падающего опять до 6000 метров. Подробное описание исследований в режимах невесомости дается в разделе 2.2.2. Обращаю внимание читателя:
а) в этой главе и в последующих главах космическая тема нисколько не главная (хотя свойственная ей «экзотика» не потеряна). Нами были использованы уникальные, во многом неповторимые возможности исследования стресса, которые возникали при подготовке самых первых орбитальных полетов и межпланетного ко смопл авания;
б) было большой удачей, что оказавшиеся в нашем распоряжении гравитационные (при «ударах» невесомостью) и гравиинерционные (при длительном непрерывном многонедельном вращении в квартире-центрифуге) стрессоры сделали возможным изучение и короткого, и долгого стресса в их «рафинированной» форме, «очищенной» от осознаваемых неприятностей и телесно ощущаемых стрессоров. В наших экспериментах не было ни боли, ни голода или жажды, ни холода или жары; не было психотравм из-за служебных, житейских наслоений «стресса жизни». На испытуемых воздействовали стрессоры, обусловленные только гравитационными и гравиинерционными воздействиями.
В результате этих уникальных исследований были получены данные, которые легли в основу общей теории стресса. Наиболее яркие ее грани, касающиеся эмоционально-стрессового поведения людей, изложены в этой главе;
в) описание первых (в СССР и в мире) исследований стресса при действии на людей указанных «космических» воздействий имеет еще и научно-историческое значение.
Громкий звук издавал автомат Калашникова АК-47 на специальном полигоне, где мы проводили исследования, привлекая солдат-срочников как испытуемых. Подробное описание наших экспериментов с акустическим стрессом и обзор научной литературы, посвященной ему, читатель найдет в разделе 2.5. При подготовке этого материала для монографии «Психология стресса» в конце 1970-х гг. цензура потребовала искажения информации о методах, примененных в наших исследованиях акустического стресса при выстрелах «чужого» оружия. В разделе 2.6 «правда» восстановлена. Гражданам, имеющим риск подвергнуться вооруженному нападению в наше опасное время, раздел 2.6 может быть интересен и полезен.
В этой главе подробно анализируется с позиции современной науки загадочный феномен «бессловесность чувств» (алекситимия), подчас возникающий после экстремального воздействия. «Алекситимия невесомости» была описана мной в монографии «Психология стресса» в 1983 г, но тогда, обсуждая (в письмах) этот феномен с Петером Сифнеосом (он первый описал алекситимию), мы не смогли постигнуть сущность этого послестрессового явления. Теперь это становится возможным.
Мое внимание привлек загадочный феномен «расщепления» эмоций при стрессе. В этой главе рассмотрены его проявления в стрессовых ситуациях и в, казалось бы, спокойных условиях.
Используя выводы, полученные при изучении краткого и долгого стресса в указанных выше экспериментах, я попытался исследовать и анализировать стресс непосредственно во время боев на чеченских войнах конца XX и начала XXI в. Оригинальные выводы можно прочитать в разделах 2.1.11–2.1.14 данной главы.
В завершение главы сопоставляются активность и пассивность в жизни и деятельности людей как сущностные ценности; представлены суждения об этом древних ученых разных регионов мира.
velib.com
Субсиндромы стресса - Med24info.com
Очень многое изменяется в людях при стрессе. Особенно заметно это при длительных экстремальных воздействиях. К ним приспосабливаются, от них защищаются, мобилизуя физические и психические ресурсы адаптации, активизируя интеллект и эмоциональное поведение.
Для анализа разнообразия стресса и предохранения людей от его неблагоприятных проявлений нужны не только разные методы, но и различные методологические подходы. Из-за этого еще в 60-х гг. XX в. мною «вычленялись» из многообразной картины длительного стресса его «субсиндромы». Эта дифференциация требовала использования для их изучения разных дисциплинарных подходов, т. е. одновременно применялись исследовательские методы психологии, физиологии, социологии, инженерной психологии и др. [Китаев-Смык Л.А., 1978 а,б, 1979, 1983 и др. J.
Психологические, психофизиологические, психосоциальные исследования стресса у людей при экстремальных воздействиях (стрессорах) разного характера и разной продолжительности позволили нам выделить ряд форм адаптационной активности (каждая из которых характеризовалась большим числом симптомов, принадлежащих к какому-либо одному классу проявлений жизнедеятельности человека), т. е. форм «общего адаптационного синдрома», которые можно рассматривать как «субсиндромы стресса» [Китаев-Смык Л.А., 1978, 1979, 1983].
Уже при кратковременных и в ходе многосуточных экспериментов в экстремальных условиях жизни, исследуя тяжелейший стресс (т. е. «дистресс» по терминологии Г. Селье), я обнаружил, что первоначально становились заметными (манифестированными) адаптивно-защитные изменения эмоций и поведения испытуемых. Эти изменения были названы «эмоционально-поведенческим субсиндромом стресса». Их описанию была посвящена вторая глава монографии «Психология стресса» [Китаев-Смык Л.А., 1983].
Вспомним, что в случае возникновения ситуаций, неблагоприятных, неприятных для человека, его организм, его психика должны срочно защищаться, противостоять стрессору. Биологическая, психологическая (а в сообществах и психосоциальная) защита — это срочная («будто по пожарной тревоге», как писал Г. Селье) мобилизация тех адаптационных резервов человека (биологических, психологических, поведенческих), которые «всегда наготове».
Это могут быть у одних людей злобная агрессия, у других — бегство в страхе. Хотя эмоциональное сопровождение этих форм защитного поведения различно, но обе стрессовые формы предназначены для активного удаления стрессора. У первых «удаление» означает уничтожение стрессора. Вторые буквально удаляются от него. У третьих, напротив, при стрессе сразу может возникать замирание или даже обмирание от страха, либо только осторожно-боязливое затаивание. Это стрессовое пассивное защитное поведение для пережидания опасности. Примерно так, согласно Г. Селье, ведут себя на пожаре «пожарники» (первые) и «погорельцы» (вторые и третьи).
Физиологические системы (вегетатика), конечно же, обслуживают и движения, и замирания при стрессе. Еще Юлий Цезарь обращал внимание при «профотборе» своих воинов на то, краснеют ли они или бледнеют перед опасностью (об этом подробнее в гл. 3).
Есть и четвертые, которые стрессово-радостно (или стрессовотворчески) «осваивают» создающие стресс обстоятельства. Говоря метафорически, они «поедают» либо добычу, либо врага. Так эти субъекты избавляются будто бы от стресса голода или даже и от стрессора — врага. Еще возможно стрессово-творческое созидание радующих разнообразий жизни, уничтожающих стресс монотонной обыденности. При такой форме стресса люди конструктивно прекращают свой неблагоприятный стресс (дистресс). Возможен и стресс любви.
Как сказано выше, это, по Г. Селье, первая стадия стресса, «аларм-стадия» (не «с тревожностью», а «по тревоге»). Она возникает при критической ситуации и становится преодолением кризиса и перестройкой психики и физиологических систем человека во время перехода от спокойной жизни к существованию в экстремальной ситуации [Китаев-Смык JI. А., Галле P.P., Гаврилова J1.H. и др., 1972; Китаев-Смык J1. А., Галле P.P., Клочков A.M. и др., 1969; Китаев-Смык JI.А., 1983].
В это время вегетативные, т. е. физиологические, неуправляемые сознанием процессы в организмах людей, переживающих стресс, «обслуживают» эмоционально-двигательные стрессовые реакции. Интеллектуальная деятельность и общение протекают в значительной мере под властью эмоций. Иными словами, в самом начале длительного стресса (так же как и при кратковременном стрессе) доминируют эмоционально-поведенческие адаптивные реакции. Этот период стресса в наших экспериментах продолжался от нескольких минут до полутора-двух часов. Он был идентичен первой стадии стресса, по Г. Селье, с мобилизацией как «по пожарной тревоге» всех поверхностных адаптационных ресурсов.
Обращаю внимание читателя на то, что в длительных, многосуточных экспериментах нам удавалось поддерживать экстремальные воздействия на пределе их переносимости испытуемыми. Все их адаптивно-защитные реакции на стрессор оказывались «безуспешными», потому «дискредитировались» и из-за этого «отменялись», из-за этого нарастала пассивность поведения, вялость эмоций, замедленность движений рано или поздно у всех испытуемых. Такие преобразования протекали не по их воле и поначалу почти не отражались в их сознании.
Действие предельно-переносимого стрессора продолжалось и требовало защиты организмов испытуемых. На место эмоционально-поведенческой «защиты» приходила адаптационнозащитная активизация многочисленных вегетативных систем, процессов. Они как бы предназначались для предотвращения непонятно-неустранимого, неясно чем угрожающего стрессора. Напомним, этим стрессором были гравиинерционные воздействия, применявшиеся в наших экспериментах. Эта форма-фаза стресса была названа «вегетативным субсиндромом стресса». Он подробно описан в третьей главе монографии «Психология стресса», опубликованной в 1983 г. [Китаев-Смык JT.А., 1983].
Продолжавшиеся на протяжении нескольких суток стрессовая перестройка в организмах испытуемых и полезные изменения их поведения совершенствовали адаптированность испытуемых к стрессогенной среде. Интенсивность вегетативного субсиндрома угасала, так и не достигнув удаления стрессора в наших много- недельных экспериментах. На смену ей приходили стрессовые изменения интеллектуальной активности и общения испытуемых — «когнитивный и социально-психологический субсиндромы стресса». Становились заметны активизация или, напротив, нарастание пассивности при выполнении рабочих заданий и в общении. Им посвящены четвертая и пятая главы указанной монографии.
Отмечу, что стрессор в наших экспериментах хотя и был предельно переносимым, но все же — «переносимым» всеми испытуемыми. Благодаря этому проявления стресса становились всего лишь крайне неприятными, на пределе терпения испытуемых. Их энтузиазм как участников уникальных (первых в мире) испытаний и финансирование за участие в этих испытаниях поддерживали личную, субъективную «верхнюю планку» терпения испытуемых.
Чем отличалось адаптивное состояние, при котором проявлялись вегетативные, когнитивные и социально-психологические субсиндромы стресса от «стадии резистентности» Г. Селье? Ведь в наших экспериментах и его исследованиях адаптирование испытуемых к долгим экстремальным влияниям осуществлялось за счет мобилизации глубинных адаптационных ресурсов.
Субсиндромы стали заметны от того, что у нас предельновозможная интенсивность мобилизации этих ресурсов создавала весьма неприятное, болезненно-дискомфортное состояние испытуемых, хотя и позволяла им терпеть свой стресс. У Г. Селье может быть и не очень мощная мобилизация глубинных адаптационных ресурсов была все же достаточной для вполне терпимого существования в стрессовом состоянии.
В наших экспериментах предельно-переносимые, тягостноболезненные ощущения были как постоянное напоминание необходимости прекратить опасное действие стрессора. Эта болезненность играла роль сигнального фонаря, требующего защититься от стрессора. В экспериментах Г. Селье такой «сигнальный фонарь» был не нужен, т. к. организм подопытных животных был вынужден терпеть стресс, пока не наступала «стадия истощения». И только при ней, как предвидел Г. Селье, ввиду ее губительности могли начинаться отчетливо неприятные переживания.
При длительном течении стресса его субсиндромы могут чередоваться, повторяться или сочетаться друг с другом при поочередном доминировании отдельных синдромов. Однако в условиях, когда на человека длительно действуют предельнопереносимые стресс-факторы, эти субсиндромы следуют один за другим в определенном порядке, т. е. становятся фазами развития стресса. Дифференциация этих субсиндромов была возможна благодаря тому, что в ходе развития стресса при указанных условиях в наших экспериментах поочередно становились манифестированными (преимущественно выраженными и заметными как для исследователей, так и для испытуемых) разные формы адаптационной активности.
Итак, мной были выделены четыре субсиндрома стресса. Сначала в предельно-переносимых экстремальных условиях проявлялся эмоционально-поведенческий субсиндром. Его сменял вегетативный субсиндром (субсиндром превентивнозащитной вегетативной активности). По мере угасания этих двух субсиндромов, а их можно рассматривать как проявления этапов адаптационной активизации относительно низкой (в иерархическом плане) «функциональной системности» организма, становились манифестированными когнитивный субсиндром (субсиндром изменения мыслительной активности при стрессе) и социально-психологический субсиндром (субсиндром изменения общения при стрессе). Очередность манифестирования последних двух субсиндромов стресса обусловливалась индивидуально-личностными особенностями людей, проявляющимися в экстремальных условиях.
Следует сказать об условности такого подразделения субсиндромов стресса. Оно может быть иным. Мной были избраны преимущественно психологические основания для анализа про явлений стресса, возникающих при относительно постоянном (предельно-терпимом) уровне субъективной экстремальности стрессора. Иные особенности стрессора либо иные основания анализа развития стресса приведут к другому структурированию феноменов его развития.
Однако каков будет стресс, если экстремальные вредоносные факторы будут нетерпимы, если они за пределами переносимости и наносят нарастающий вред людям (их психике, их организму или их сообществам)? Тогда начнутся кризисные, губительные преобразования, которые тоже можно рассматривать как динамику стресса, ранжируя его кризисность. 1.2.3.
www.med24info.com
